Евгения в Киренский уезд в июне - июле месяцах 1913 г.
Иркутск. 2007. С. 230. (составители Крючкова Т.А., Шинковой А.И.).

Сохранены особенности написания географических названий, отдельных слов, некоторые особенности орфографии и пунктуации.

Илим торжествовал праздник… Весело оглашался он всплескиваниями весел и говором ямщиков, перебрасывавшихся деловыми фразами с одной лодки на другую. Лодки наши — то плыли рядом, то привольно разбрасывались в длину и ширь Илима, на расстоянии нескольких сажен. Пить чай, обедать и ужинать Владыка приглашал в свою лодку. Уха подава­лась прямо с огня на стол, в задымленном котле. Отдавая несколько запахом дыма, она имела какой-то особенный вкус, заставляя нас с аппетитом кушать одну тарелку за другой. Варили на особо устроенном очаге, в носу лодки, здесь же кипятили самовар и чайник, так что плавание про­должалось без остановок. Особенно очаровательным был ужин, когда кругом окутывала темнота, природа замира­ла, изредка разве раздавалось в лесу чириканье птички, лодки плавно катились вниз, понуждаемые гребцами. При зажженной свече мы семьей совершали свой поздний ужин, отдыхая от дневного труда в задушевной беседе со своим Архипастырем. Хорошее было времечко. Мне оно будет памятно до гроба… После ужина, одевшись потеплее, Владыка выходил подышать свежим воздухом, пользуясь временем, когда мошка и овод давали вздохнуть их посети­телям… Запросто он беседовал с ямщиками, интересуясь их жизнью и занятиями. Они сначала робели, а потом более смелые из них вступали в разговоры и рассказывали своему Архипастырю о наболевших своих нуждах, своих печалях и радостях…

В 22 верстах ниже Коченгского, на левом берегу Илима, высоко над рекою, разбросалась деревушка Наумовская — в 36 дворов. К реке спуск почти обрывом. Красиво по всему обрыву пестрела толпа наумовцев, давно ждавших нашу флотилию; на самом берегу около воды суетились ямщики, с мешочками в руках, одетые по-дорожному, они ждали сменить коченгских ямщиков, чтобы плыть далее. В Нау­мовском нет ни молитвенного дома, ни часовни; остановка предполагалась только для смены ямщиков. Владыка, видя, однако, собравшийся народ, решил немного задержаться; вышел на берег и благословил ямщиков, за которыми по­том нерешительно, как-то боясь, медленно стали спускаться с горы и подходить под благословение остальные. Многие от страха крестились и терялись, не зная, как сложить для принятия благословения руки, обыкновенно складывали на грудь, как будто стыдясь показать свои мозолистые ла­дони… Всем были розданы крестики и иконки Святителя Иннокентия с его житием и преподано Владыкой краткое наставление о воздержании от порока пьянства и хранении между собою мира. Школы в Наумовой, за бедностью на­селения, нет; в ближайшей Коченгской школе учить детей, с платою за квартиру и содержание, не под силу. Дети ос­таются в большинстве неграмотными. Желая, однако, дать им хоть самые элементарные сведения по чтению, письму и счислению, мужички негласно отдают своих ребятишек в научение политическим ссыльным, которые за ничтожное вознаграждение, где-либо в избе учат Бог весть — как и Бог весть — чему… но все же учат… И мужичок доволен этой учебой: «Все же парнишка, — говорит он, — дома не балу­ется, а окромя того научится читать, писать и шшитать»… Школа здесь положительно необходима, с усиленным суб­сидированием от казны.

Из Наумовой Владыка отправил в благословение крестики в д. Лыхинскую и Солодковскую, которые мы проехали ночью, и Владыка не имел возмож­ности видеть их насельников лично. Несомненно — сколько и это внесет духовной радости в жизнь обитателей этих глу­хих деревушек. Крестики дороги сами по себе, а внимание Владыки к ним — само собой. Мне вспоминается из жизни моей, в бытность благочинным на Илиме, освящение храма в с. Голиковском, когда после литургии я роздал населению дешевые крестики на шнурках. — Мужички с большим благоговением принимали эти крестики и сказали, что бу­дут одевать их тогда лишь, когда пойдут в лес на звериный промысел, веря в особенную силу этого креста, способную защитить их в трудную минуту борьбы со зверем. Не нужно говорить, конечно, каким вниманием со стороны мужичков будет пользоваться дар Владыки… В Наумове обращает на себя внимание выговор населения. Оригинальное во всем строе своей жизни, население верховьев Илима оригинально и в этом. Здесь не говорят буквы «л», а заменяют ее буквою «в». И вот получается вместо, например, лодка — водка, или ложка — вожка и т.д. Говорят так не потому, что не могут выговорить известной буквы, а просто в силу уста­новившейся привычки, перенимая один от другого. Приез­жие — вначале удивляются, а чрез некоторое время и сами начинают говорить так же, невольно подчиняясь общему «вба», «воб» и под. Шляп и фуражек здесь почти нет. На головах крестьян сетки из конского волоса, отделанные кумачом: в сложенном виде они представляют род четырех­угольной шапки, по краям украшенной разноцветными ку­сочками материи; когда сетка одевается на лицо, кумач сза­ди и спереди опускается вниз, покрывая затылок и грудь. Этот головной убор и покров служит по нескольку лет, его носят и женщины и дети с весны до зимы. Мыть сетки не принято. Пропотевшие и пропылившиеся, они после долго­го употребления представляют что-то невозможное…

По мере приближения к центру Илимского края Илим развертывается шире. Берега красивы: приподнятые саже­ни на две над рекой, они пестрят цветами; зеленый ковер травы тянется по всему берегу. Лес разнообразный: осина, ель, кустарники талины, листвень. Начинаясь на берегу, мелкий кустарник постепенно переходит в настоящий лес, поднимается по возвышающейся местности к горам и за­крывает их своей зеленью.

В 12 час. ночи мы тихо подплыли к селу Голиковскому и не думали нарушать мирного покоя обывателей-тружеников после рабочего дня. Но… небольшое, в 24 двора, село не спало. Среди ночной темноты отчетливо виделся разложен­ный на берегу около мостков костер, а вокруг него груп­па крестьян в белых холщовых «шойдениках» и таких же штанах, опущенных до пола; на ногах чирки, подвязанные красными опушнями. По берегу то и дело мелькают факелы зажженного смолья, то с берега, то на берег: это бодрству­ющие голиковцы подготовляются, как лучше встретить до­рогого гостя, шмыгая по разным поручениям или сельского старосты, или старшины. На самом высоком и видном месте села стоит дорогое сокровище голиковцев — храм во имя Святителя Иркутского Иннокентия, построенный в 1906 году на скудные средства насельников Голиковой, при невидимом содействии покровителя Иркутской страны... . В па­мятную для голиковцев ночь храм их был залит огнями, получилось впечатление пасхальной ночи, а маленькие два колокола с церковной колокольни радостно будили уснув­шую природу — горы и долы, и звали торжествовать с ними светлую радость… Когда Владыка вышел на берег, мы увидели, что здесь было все население Голиковой, от грудных младенцев до едва передвигавших ноги старцев и стариц. Ни шума, ни говора слышно не было. Благоговейно толпа преклонила свои колена и с каким-то таинственным молчанием встречала небывалого гостя. Владыка, как пол­ночный жених, следовал впереди, за ним шла бодрствую­щая паства. Храм небольшой, но уютный, для села вполне достаточный; иконами и ризницей беден. Видно, нужны опять годы, пока мужички соберутся с силами и смогут дать лепту на украшение и обзаведение храма. Добрых отзывчи­вых людей вблизи нет, а другие могут и не знать о нуждах этого духовного сокровища, заброшенного в дебрях Илима. Но я, как инициатор построения этого храма, не унываю, а глубоко верю в невидимое содействие Покровителя страны Сибирской Святителя Иннокентия, которому посвящен этот храм, и надеюсь, что рано или поздно Он укажет доброе сердце, которое благоукрасит храм на духовное утешение голиковцев. С большим духовным подъемом было соверше­но Владыкой молебное пение с акафистом св. Иннокентию, а затем сказано глубоко прочувствованное слово о почита­нии св. Иннокентия, нашего небесного заступника и помощ­ника. С большою радостью получали голиковцы на память от Владыки евангелия на русском языке, листки, образки и житие св. Иннокентия и крестики. Благословив народ, Владыка, провожаемый колокольным звоном, в 2 часа ночи отбыл далее. Надолго останется в памяти голиковцев это посещение: оно всколыхнуло их серенькую однообразную жизнь и влило свежую струю энергии в их религиозный быт.

Утром рано 6-го июня проплыли село Шестаковское; в нем имеются соляные источники, и население, занима­ясь солеварением, снабжает солью округу. Если когда-либо осуществится проект проведения ветки железной дороги «Тулун — Усть-Кут», село Шестаковское будет пересечено линией дороги, и здесь, с вероятностию можно предпола­гать, будет центральный пункт для всего Илимского края и низовьев Ангары. Шестаково разбросано по обеим сто­ронам Илима. С правой стороны оно кажется замкнутым двумя горами. Одна из них идет параллельно селу, отвора­чивая со средины направо и уходя вдаль от села; а вторая начинается саженях в 200–250 от берега куполообразной вершиной, окутанной в то утро туманом, и продолжается по направлению первой горы; недалеко они соединяются с третьей, образуя небольшую и неширокую долину. Это обыкновенные горные картины Илима. Берега реки кра­сивы. С невысокой горы они постепенно сбегают вниз и теряются в воде, покрытые разнообразной зеленью и ков­рами цветов. Иногда встречаются места низкие, вдруг пе­ресекающиеся откуда-то вышедшей высокой горой. Зелень на горах порой прерывается голыми пятнами скал. Река течет тихо. Поверхность наполовину гладкая, зеркальная. Часов в 10 утра Владыка вышел на корму лодки подышать свежим воздухом. Ямщики, сменившиеся утром в Шестако­вой, еще не видели его. А, между тем, посмотреть на Вла­дыку им больно хотелось. Он вышел просто в подряснике и шляпе и разговаривал с ними. После некоторой беседы этот ямщик, посмелее других, говорит Владыке вполголо­са: «Скажи, батюшка, а скоро архиерей-то выйдет, нам бы посмотреть его»… Владыка, едва сдерживаясь, сказал: «А вот скоро приедем в Илимск, там архиерей будет совер­шать богослужение, вы его и увидите». К сожалению, мне не пришлось узнать впечатления этого любопытного, когда были в Илимске, а надо полагать, он глазам не верил, видя «батюшку» в образе архиерея.

немного подозрительно, что на фотках один-два дома.... ну как бы хотелось бы побольше!

я за осень по тэми почти все бревна пожег на дрова. Димбет меня в варвары записал, а мне это мнение по барабагу. главное тепло. а если бревна нужны как память потомкам, то пусть домой в гараж везет.